Житие

Святые Кирилл и Мефодий были уроженцами города Солунь, в Македонии. Отец их Лев и мать Мария жили богато; отец служил в войске греческого императора и имел чин помощника военачальника. Он был родом из болгарских славян, но, служа в греческом войске, как бы совершенно переродился, и сам стал совсем греком, и детей своих воспитывал по-гречески. Старший сын Льва, Мефодий, выросши, поступил на военную службу, служил очень счастливо, достиг больших чинов и сделан был правителем значительной славянской области в северо-восточных пределах Македонии. Между тем, как Мефодий с честью проходил военную службу, младший брат его Константин (такое имя дали Кириллу при крещении) вел совершенно другую жизнь. Еще в пеленках он показывал в себе нечто особенное. Так, когда мать отдала его кормилице, то он не стал сосать ее груди, так что мать принуждена была кормить его своею грудью. А когда ему было семь лет и он уже начал учиться грамоте, то видел однажды дивный сон, о котором наутро так рассказывал отцу и матери: «Явился мне во сне какой-то воевода и, собрав девиц со всего нашего города, сказал: «Выбирай себе подругу; я поглядел и выбрал одну, отличавшуюся красотою и украшенную разными драгоценными одеждами, ее звали София». Родители поняли, что эта София есть Премудрость Божия и что Бог видением этим предвещает их сыну высокий ум, и с особым тщанием стали заботиться об обучении – своего сына. И, действительно, умственные способности Константина оказались самыми блестящими, он быстро и легко понимал и усвоял все, что преподавали ему учителя, и особенно полюбил чтение творений св. Григория Богослова.

Между тем, по смерти греческого императора Феофана, на престол вступил малолетний сын его Михаил, под опекой своей матери Феодоры и двух вельмож. Один из них, именем Феоктист, принял на себя воспитание малолетнего императора. Феоктист был хорошо знаком с родителями Мефодия и Константина; узнав о блистательных способностях последнего, в то время уже 15-летнего отрока вызвал его ко двору императорскому в Константинополь для обучения с малолетним Михаилом. Таким образом, от природы одаренному обширными способностями, юному Константину Бог послал самых знаменитых в то время в греческой империи наставников. Учась вместе с императором, Константин к удивлению наставников быстро усвоил всю тогдашнюю светскую мудрость: поэзию, риторику, философию, астрономию и другие науки, и множество языков. Благодетель Константина, Феоктист очень полюбил его и задумал женить его на своей крестнице, прекрасной и богатой девице знаменитого происхождения. Но ученый и благочестивый юноша не увлекся ни блеском императорского двора с его почестями, ни красотою девицы; тайно ушел он из дома своего покровителя и скрылся в одном из монастырей на Черном море. Бегство Константина поразило юного императора и его воспитателя и они заботились о тщательных розысках его. Целые шесть месяцев император и Феоктист отыскивали любимого ими беглеца и, наконец, разыскавши, насилу убедили его возвратиться в Константинополь. После этого они уговорили Константина принять священный сан и назначили его библиотекарем при церкви святой Софии и учителем философии в главном константинопольском училище, где он и пробыл несколько лет.

Однажды к императору Михаилу прислал посольство один арабский государь, эмир города Милетины, с просьбой, чтобы греки прислали искусных мужей, которые бы могли вести с арабскими учеными прение о христианской вере. Император, хорошо зная сотоварища своего по обучению, посоветовавшись с патриархом, решил послать Константина к арабскому властителю. Прибыв к эмиру Милетины, Константин в спорах с магометанскими учеными высказал такую мудрость и такие глубокие познания, что магометане, посрамленные им в ученых прениях, продолжавшихся несколько дней, решились отравить его ядом, но Господь сохранил Своего избранника, и поднесенный яд не причинил ему никакого вреда. Эмир же отпустил Константина с богатыми дарами на родину.

Возвратившись в Константинополь, Константин отказался от прежних должностей при церкви св. Софии и при константинопольском училище и удалился в одно уединенное место, где и прожил несколько лет, подвизались в молитвенных подвигах и ученых занятиях. В это, вероятно, время он изобрел азбуку для славянского языка, употребив для этого греческий алфавит с прибавлением к нему нескольких новых букв для выражения тех славянских звуков, которых нет в греческом языке. Это изобретение открыло Константину возможность заняться переводом евангелия, апостольских посланий и различных богослужебных книг на славянский язык.

Между тем и старший брат Константина, Мефодий, оставил военную службу и удалился на гору Олимп, где постригся в иноки. Константин, услыхав об этом, поспешил к старшему брату, новому иноку и вместе с ним начал уединенную жизнь в посте, молитве и ученых занятиях, продолжая и свой перевод священных книг на славянский язык.

В это время к императору Михаилу пришли послы от хазарского когана просить, чтобы прислал в Хазарию ученого мужа, который бы научил хазар истинной вере, так как иудеи и магометане старались обратить их каждый в свою веру. Император снова обратился к Константину и предложил ему ехать к хазарам. Готовый на все труды в пользу Церкви Христовой, Константин с радостью принял поручение и, уговорив идти вместе старшего брата своего Мефодия, отправился с ним в путь. Проплыв Черное море, они высадились на берег в Херсонесе, что в нынешнем Крыму и здесь на несколько времени остановились. Херсонес тогда был греческим городом и имел своего христианского архиепископа, но по соседству с ним жило много хазар. Поэтому-то Константин и Мефодий и остановились в Херсонесе, имея в виду научиться здесь хазарскому языку. Живя в Херсонесе, Константин услыхал, что в море, вблизи от города, находятся мощи священномученика Климента римского, который был сослан в Херсонес, там замучен и брошен в море с привязанным к нему якорем. Подвигнутые рассказами тамошних христиан о чудесах, которые за 50 перед тем лет ежегодно совершались от мощей св. Климента, Константин с Мефодием убедили архиепископа принять меры к открытию мощей. По молитве всей церкви херсонесской честные мощи св. Климента, по изволению Божию, выплыли из глубины морской, где они находились несколько веков и оказались на поверхности воды. Тогда их взяли на корабль и с честью привезли в город, положив там в церкви свв. апостолов. Часть св. мощей Константин отделил и взял с собою. После этого, братья недолго оставались еще в Херсонесе, а отправились к хазарам, где с честью приняты были коганом. При дворе когана, Константин и начал свои прения о вере как с хазарскими язычниками, так с иудеями и магометанами. Первый вступил с ним в спор один хазарин, хваставшийся своею природною мудростию. «Вы, греки, – говорил он, – рассуждаете и спорите, держа в руках книги, мы же не так поступаем: мы имеем мудрость внутри нас и излагаем ее из души нашей». Но Константин скоро победил эту самохвальную мудрость и кичливый мудрец со срамом удалился. Потом за обедом у когана, сам коган вступил в прение о трапезе, рассуждая на основании еврейских книг. Константин и когана заставил уступить, ссылаясь на те же еврейские книги. Приступали к спору о том же предмете и ученые иудеи, жившие при дворе когана, но также были принуждены умолкнуть пред Константином. После прений коган с некоторыми вельможами и частью народа принял святое крещение. Отпуская Константина и Мефодия в Константинополь, он хотел одарить их богатыми дарами, но они даров не приняли, а просили отпустить с ними несколько греческих пленников, томившихся в неволе у хазар. Коган согласился исполнить их просьбу и отпустил с ними 200 человек греческих пленников.

Возвратившись в Константинополь, Константин и Мефодий по-прежнему продолжали заниматься переводом священных книг на славянский язык, главным образом, для церковной службы крестившимся славянам; они еще раньше перевели древние чтения из Евангелия и Апостола, теперь перевели, кроме того, богослужебную псалтирь, утреню, вечерню, повечерие, часы и литургию. Между тем к императору Михаилу и бывшему тогда патриархом Фотию пришли послы из Моравии и Паннонии, от тамошних славянских князей Ростислава, Святополка и Коцела, которые просили прислать к ним учителей, способных изъяснить им о христианской вере на понятном для них родном языке. Император и патриарх по-прежнему же обратились к Константину и Мефодию, и те с готовностью изъявили согласие идти на новые труды в пользу Церкви Христовой. Перед их отъездом патриарх Фотий, прежний наставник и друг Константина посвятил его в сан епископа. По дороге в Моравию братья проходили чрез земли болгарского царя Бориса и здесь Мефодий успел положить начало христианской проповеди и убедил самого царя принять святое крещение. После того дело обращения болгар в христианство продолжали там другие учителя, присланные из Константинополя по просьбе царя Бориса. При этом более всего способствовали, успеху этого дела славянская грамота, изобретенная Константином, и сделанный братьями перевод церковных книг.

Князья моравские и народ уже были крещены. Первыми проповедниками христианства в Моравии и соседних славянских землях были латинские священники. Но эти священники, крестив славян, и не думали наставлять их в правилах христианской жизни или объяснять догматы христианской веры, они только совершали богослужение и притом на непонятном народу латинском языке и исправляли требы да исправно собирали разные поборы в пользу своих епископов и свою собственную. Поэтому-то князья Ростислав, Святополк и Коцель обратились в Грецию за учителями христианства, наслышавшись, что греки в этом деле поступают благоразумнее и добросовестнее. Константин и Мефодий, прибыв в Моравию, прямо начали с того, что стали служить литургию и другие церковные службы на славянском, понятном для народа языке, и немедленно завели училища, где учили чтению и письму на славянском же языке, как детей, так и взрослых, желавших учиться, толковали им Священное Писание и вообще старались просветить их грубые умы мудрою задушевной речью. Они переходили с одного места на другое, везде поучая народ и князей на славянском языке и устрояя славянские училища. В продолжение четырех с половиной лет они достигли того, что у них было уже множество учеников, готовых быть хорошими учителями для народа, достойных священства и других степеней церковного служения. И народ весь обратился к ним, оставив корыстолюбивых и малообразованных латинских священников. Такие успехи великих просветителей славянства сильно вооружили против них латинских, священников, но, не имея средств вести борьбу нравственную и разумную, эти последние почти все ушли из Моравии и отправились с жалобами на святых братьев: одни к своим, ближайшим начальникам епископам, а другие и в Рим.

Бывший тогда в Риме папою Николай, узнав о чрезвычайных успехах проповеди Константина и Мефодия в Моравии и Паннонии и желая привлечь к себе таких великих проповедников, а отчасти и вследствие поступавших к нему жалоб на них, пригласил их обоих в Рим особою грамотою. Константин и Мефодий отправились по этому предложению, но пока они шли в Рим, папа Николай умер и его место занял папа Адриан. Прибыв в Рим, Константин и Мефодий представили папе часть мощей священномученика Климента Римского, взятую Константином в Херсонесе, и папа принял пришельцев весьма ласково, одобрил их апостольские подвиги в Моравии и Паннонии и оставил их на время у себя в Риме, где они пробыли около года. В это время Константин, истощенный постоянной усиленной деятельностью и еще до путешествия в Моравию чувствовавший себя нездоровым, слег в постель и скончался, имея 42 года от рождения. Во время этой болезни он за 50 дней до кончины постригся в схиму и принял имя Кирилла, под которым преимущественно и остался известен. Папа Адриан сделал умершему Кириллу богатые похороны, в которых участвовало в пышных облачениях как греческое, так и латинское духовенство. По просьбе Мефодия, папа приказал положить также Кирилла в церкви св. Климента Римского.

Похоронив брата, Мефодий оставил Рим и, с согласия папы, отправился опять к славянам продолжать дело проповеди. В Моравии между тем начались междоусобицы, в которые вмешались немцы, латинские епископы, которые были там первыми христианскими проповедниками. Ростислав, покровитель святых братьев, был взят в плен своим возмутившимся племянником Святополком и выдан в руки немцев, которые ослепили его и заперли в один отдаленный монастырь. Мефодий, видя, что латинские священники снова приобрели силу среди междоусобствующих моравлян, удалился к паннонскому князю Коцелу, который благосклонно принял его и упросил папу посвятить его в сан архиепископа паннонского. Мефодий пробыл в Паннонии около трех лет, продолжая ревностно заниматься проповедью слова Божия, устройством церковных служб, распространением училищ и переводом богослужебных книг. Эта высокая и благотворная деятельность Мефодия страшно озлобила против него невежественное латинское духовенство, и оно стало всеми средствами преследовать ревностного просветителя. Наконец, вооружив против Мефодия разными клеветами немецкого императора и моравского князя Святополка, они достигли того, что оклеветанный Мефодий сослан был в заточение, где и пробыл два с половиною года. Бывший тогда папою Иоанн VIII вступился за невинно гонимого подвижника, освободил его из заточения и возвратил ему архиепископскую власть в Паннонии, а гонителям его своевольным немецким епископам запретил священнослужение.

Возвратившись из заточения, Мефодий с новой ревностью занялся просвещением паннонских славян и устройством церковных служб на славянском языке. Слава о подвигах Мефодия скоро достигла Моравии, и моравские славяне, сравнивая деятельность Мефодия с действиями своих немецких епископов, заботившихся больше о поборах и об усилении своей власти, а не о распространении христианского просвещения, прогнали от себя немцев и просили папу прислать к ним архиепископа Мефодия. Папа исполнил просьбу моравян, и Мефодий прибыл в Моравию. Тогда быстро стало распространяться в Моравии божественное учение Христа Спасителя. Народ с радостью стекался слушать поучения Мефодия и покидал свои языческие обычаи. Но разгневанные немецкие епископы никак не могли простить Мефодию своего позорного изгнания из Моравии и вместе с тем потери всех доходов. Не имея возможности бороться с Мефодием в Моравии среди преданного ему славянского народа, они обратились к папе с доносом, что Мефодий отступник от веры, не исповедует исхождения Святаго Духа и от Сына, как о том учит западная церковь, и не проповедует не только вселенской власти папы, но даже и зависимости своей от него, и тем именно, что распространяет церковные службы на славянском языке и привлекает к себе народ. Папа Иоанн VIII, согласный с Мефодием в учении о Св. Духе, сильно встревожился донесением епископов относительно ослабления своей власти над Моравиею и немедленно запретил Мефодию совершение богослужений на славянском языке, а вскоре затем вызвал его в Рим.

Немцы, выпроводив Мефодия в Рим, восторжествовали: они опять явились в Моравию и начали распространять в народе вести, что папа отнял у Мефодия моравскую епархию и отдал им и что моравляне должны теперь слушать их. Но на деле было далеко не так, как разглашали немцы: папа не удовольствовался одними доносами немецких епископов, а созвал в Риме собор, на котором законным порядком рассмотрел как доносы, так и ответы и объяснения со стороны Мефодия. Мефодий признан был вполне православным, получил разрешение совершать богослужение на славянском языке и был уполномочен опять вступить в управление моравской епархиею. Возвратившись в Моравию, Мефодий с тем же усердием принялся за свое пастырское служение. Народ, как и прежде, был предан ему и ревностно слушал его наставления, а немецкое духовенство более и более ненавидело его и искало случая к его погибели. Не достигнув успеха в Риме, они стали действовать теперь на Святополка. Желая поссорить его с Мефодием, они льстили князю, потворствовали его страстям и слабостям, тогда как Мефодий с пастырскою ревностью, без всякого лицеприятия обличал пороки, в ком бы их ни заметил. Мало-помалу немцы овладели благосклонностью Святополка и вооружили его против Мефодия. Поссорив князя с архиепископом, они вместе с тем сумели охладить князя к православной Церкви и расположить его в пользу латинства. Но ни происки немцев, ни холодность Святополка не останавливали неутомимой апостольской деятельности Мефодия. Под его непосредственным руководством, православная вера не только быстро распространилась по обширной стране моравской, но и другие славянские племена, начиная с Хорватии и Далмации до границ Польши, слушали богослужение, совершаемое по славянским книгам св. Мефодия. Сам Мефодий убеждал принять крещение одного из князей в пределах Польши, а ученики его еще при нем успели проникнуть в Чехию и крестили тамошнего князя Боривоя, а также посеяли семена христианства и православия у сербов. Наконец после 16-летнего управления паннонской и моравскою церквами, Мефодий среди неутомимых трудов скончался в глубокой старости.

Несмотря на протекшие 1000 с лишним лет после смерти свв. апостолов славян, с множеством совершившихся за это время исторических переворотов, святая память великих и благочестивых подвигов Кирилла и Мефодия не только не исчезла в славянских племенах, но год от года все растет более и более. Нет ни одного славянского народа, принадлежит ли он к западному исповеданию или восточному, у которого бы не чтилась славная память этих просветителей славянства. У иных славян строятся церкви во имя свв. Кирилла и Мефодия, в других местах заводятся училища и братства, посвященные их памяти. И Русская Церковь, благодарная этим первоучителям славянским за то великое благодеяние, которое получила от них в переводе Св. Писания и богослужебных книг, всегда свято чтит их память. Возродивши славян-христиан, Кирилл и Мефодий стали как бы предвозвестниками духовного единства всех славян и служат теперь для них знаменем единения.

Церковь православная причла Кирилла и Мефодия к лику святых, наименовала их за великие апостольские труды равноапостольными и установила празднования: 11 мая в честь их обоих; в честь св. Кирилла в день его смерти 14 февраля, и в честь св. Мефодия в день его смерти 6 апреля.

Тропарь, глас 4

Я́ко апо́столом единонpа́внии/ и слове́нских стpан учи́телие,/ Киpи́лле и Мефо́дие Богому́дpии,/ Влады́ку всех моли́те,/ вся язы́ки слове́нския утвеpди́ти в Пpавосла́вии и единомы́слии,/ умиpи́ти миp// и спасти́ ду́ши на́ша.

Кондак, глас 3

Свяще́нную дво́ицу просвети́телей на́ших почти́м,/ Боже́ственных писа́ний преложе́нием исто́чник Богопозна́ния нам источи́вших,/ из него́же да́же додне́сь неоску́дно почерпа́юще,/ ублажа́ем вас, Кири́лле и Мефо́дие,/ Престо́лу Вы́шняго предстоя́щих// и те́пле моля́щихся о душа́х на́ших.

Величание равноапостольным Киpиллу и Мефодию, учителем Словенским

Велича́ем вас,/ святи́и равноапо́стольнии Мефо́дие и Кири́лле,/ вся слове́нския страны́ уче́ньми свои́ми просвети́вшия// и ко Христу́ приве́дшия.

Молитва равноапостольным Киpиллу и Мефодию, учителем Словенским

О, пресла́внии просвети́телие слове́нских язы́к, святи́и равноапо́стольнии Мефо́дие и Кири́лле, ва́ших письме́н и уче́ний све́том просвети́вшеся и в ве́ре Христо́вой наста́вльшеся, я́ко ча́да ко отце́м, усе́рдно ны́не прибега́ем и сокруше́нием серде́чным мо́лимся: а́ще и заве́т ва́ших не соблюдо́хом, о угожде́нии бо Бо́гу небрего́хом и от бра́тняго единомы́слия в ве́ре отпадо́хом, оба́че я́коже дре́вле в земно́м житии́ ва́шем, си́це и ны́не гре́шных и недосто́йных не отврати́те тщи, но, я́ко иму́ще ве́лие ко Го́споду дерзнове́ние, приле́жно Того́ моли́те, да обрати́т нас в путь спасе́ния, да умири́т раздо́ры единове́рных, да приведе́т к единомы́слию отпа́вших и всех нас ду́хом любве́ да соедини́т Еди́ней Святе́й, Собо́рней и Апо́стольстей Це́ркви! Ве́мы бо, я́ко мно́го мо́жет моли́тва пра́ведных по благосе́рдию Влады́ки. Не оста́вите у́бо нас, уны́лых и недосто́йных, чад ва́ших, и́хже ра́ди грехо́в па́ства ва́ша, враждо́ю разделя́ема и собла́знами иносла́вных прельща́ема, ума́лися, о́вцы же слове́сныя, разрыва́емы, восхища́ются во́лки губи́тельными. Пода́ждьте у́бо нам моли́твами ва́шими ре́вность Правосла́вия, я́ко да оте́ческая преда́ния до́бре сохрани́м, кано́ны церко́вные ве́рно соблюде́м, вся́ких лжеуче́ний стра́нных отбежи́м и, та́ко в житии́ богоуго́дном преспева́юще, жи́зни ра́йския на Небеси́ сподо́бимся, иде́же ку́пно с ва́ми просла́вим в Тро́ице Еди́наго Бо́га во ве́ки веко́в. Ами́нь.

День памяти: 24 мая

По материалам:

https://azbyka.ru/zhizn-i-trudy-apostolov#svv_ravnoapostolnye_kirill_i_mefodij_uchitelja_slavjanskie